Яд ле-Ахим вернул еврейскому народу четверо душ

Яд ле-Ахим занимается сейчас процессом возвращения в лоно еврейства матери и ее четверых детей. Несколько недель назад мать обратилась в Яд ле-Ахим и поведала свою трагическую историю. Началом была романтическая связь молодым арабом, затем переход в ислам и замужество.

Прошло несколько лет, у нее родились четверо детей, но на душе было неспокойно: не давал ей покоя ее переход в ислам, и то, что ее дети записаны мусульманами. Она занялась поисками выхода из этого тупика, и так добралась до Яд ле-Ахим.

Уже в ходе первой телефонной беседы ее приятно удивил дружелюбный, сочувственный тон. Вопрос, который особенно тревожил ее: неужели после смерти ее похоронят на мусульманском кладбище? В ходе беседы ей разъяснили, что дверь к своему народу для нее открыта. Соцработница Яд ле-Ахим провела несколько встреч с этой женщиной, и та постепенно стала выполнять некоторые заповеди, как-то – зажигание субботних свечей и ряд др. Наряду с этим были предприняты оперативные меры по ее возвращению в лоно своего народа. Затем Яд ле-Ахим обратились в раввинат с тем, чтобы урегулировать возвращение в лоно еврейства матери и ее четверых детей.

И вот наступил долгожданный день. В минувший четверг, за два дня до праздника Шавуот, дня дарования Торы, мать с четырьмя детьми явились взволнованные на заседание Бейт-дина. В ходе церемонии председатель Бейт-дина обратился к детям прочесть Шма Исраэль – символ еврейской веры. И вот двое сыновей с кипами на головах и две девочки хором нараспев прочли Шма Исраэль. Все присутствующие – и члены раввинской коллегии, и сотрудники Яд ле-Ахим – были взволнованы при виде этой церемонии.

— Я словно заново родилась, — поделилась своими чувствами мать детей по окончании заседания Бейт-дина.- После стольких лет тьмы, у меня вдруг свет в сердце. Теперь я понимаю, что быть еврейкой – это заслуга, и я хочу жить по-еврейски и выполнять все, как полагается.
Она обращается к тем, кто может подумывает перейти в ислам: «Вы совершаете трагическую ошибку и будете горько жалеть. Пока я была среди них, каждый день был для меня страданием. Только и мечтала заново стать еврейкой…»